* * *
Не люблю называть имен. Даже собственного. Ладно, скажу. Меня зовут Роман. Или просто Рома. Я не люблю свое имя. Моего лучшего друга зовут Максим.
Сейчас 17:38. Я стою на улице и мерзну – жду Максима. Он опаздывает уже на восемь минут. Даже я пришел во время. Странно.
Звонок. Это он.
- Привет, ты где?
- Приходи в «Пенку», мы там, - слышу я голос друга.
- Кто мы – Николай II?
- Я, Лева и его друг.
Лева – парень Максима.
Если честно, меня это очень сильно раздражает. Если я договорился встретиться со своим другом – это значит, что я хочу встретиться со своим другом. А никак ни с Левой, и уж тем более с какими-то его друзьями. Но все же я иду в «Пенку» - одну из кофеен нашего города.
Максим, Лева и еще какой-то мальчик уже ждут меня, сидя за столиком.
- Привет! – радостно говорю я.
- Рома, познакомься – это Герман.
Странное имя, но оно мне нравится. Его обладатель мне нравится тоже.
- Привет, Герман, - здороваюсь я.
- Привет, Рома, - отвечает он и улыбается. Я улыбаюсь тоже.
Я заказываю капучино.
Максим и Лева заказывают ройбош.
Герман заказывает бутылку шампанского.
Он нравится мне все больше и больше.

Я совершенно не помню, о чем мы разговаривали – я и Герман. Обо всем и ни о чем. И это было прекрасно. Мы совпадаем друг с другом – как кофе и сигареты, как небо и птицы, как Спанч Боб и Патрик.
Весь вечер мы обменивались взглядами и мыслями. На прощание мы обменялись телефонами.
Эту ночь я не могу уснуть. Мне хочется позвонить Герману.
Герман позвонил первый.
- Привет, не спишь?
- Нет. Я поздно ложусь.
- А мне не спится что-то. Что делаешь?
- Смотрю ночь в окне.
- И как – интересно?
- Холодно. Но красиво. Я так люблю. А ты чем занимаешься?
- Смотрю на стену и думаю, что ее нужно перекрасить.
- Очень романтично – я и моя стена.
- Зато реально. На самом деле – хочу спросить…
- Спрашивай.
- Не хочешь встретится завтра?
- Хочу.
- Клево. Давай в половине пятого. Я заеду за тобой. Идет?
Я назвал свой адрес. Он записал.
Я посмотрел в зеркало и улыбнулся. Посмотрел еще раз и улыбнулся по-другому. Первая улыбка мне понравилась больше.

* * *
Может мне кажется, но я влюбился. Такого у меня еще не было. Ужас, какая пошлость – любовь с первого взгляда. Никому не расскажу.

* * *
Все мои мысли заняты Германом. У него такие невообразимые глаза! Их цвет невозможно определить. То они кажутся голубыми, то зелеными, а то и вовсе карими. И цвет волос – солнечный.
Он не может оказаться просто прохожим в моей жизни. Теперь он – пришедший в нее.
Эти мысли действовали на меня как кокаин на наркомана - облегчающее и разрушающе одновременно. Не думать о нем я просто не мог.
Я совсем не боюсь. Если это любовь, то пусть будет так. Так оно и было.
Каждый день он дарил мне цветы. Мне никто и никогда не дарил цветов. Это было очень ново. Но что более странно – ни один из подаренных им цветков не завял. Они все жили и расцветали. Так же как и я.
Мы даже еще ни разу не занимались сексом. Это настоящий рекорд для меня. Встречаться с мужчиной целую вечность, то есть неделю и ни разу… Что ж, это действительно любовь.
Она всегда была где-то рядом, где-то между. Но не со мной. Теперь она во мне. Она – любовь. Я не отпущу ее. Она не отпустит меня. Звучит, конечно, до ужаса банально. Ну и пусть. Мне все равно.
- Извините, здесь свободно?..
Я невольно вздрогнул. Что-то я совсем задумался – ничего не замечаю. Я находился в тренажерном зале. И уже, наверное, минут тридцать просто сидел на одном из тренажеров.
- Да, конечно… - ответил я и поторопился уйти.
Но не тут то было – шнурок на моем левом кроссовке запутался в каких-то педалях чертовой смерть-машины и я, не удержав равновесия, упал. Очень больно плечом о пол. Сильней моей боли мог быть только мой стыд.
- Вы в порядке? – тут же встрепенулся инструктор, находившейся в противоположенном конце зала.
Тебя еще не хватало!
- Не беспокойтесь. Лишь немного ушибся.
Просто уйди! Может, никто не заметит. Но было уже поздно – после этого крика заметили все.
Fuck!!!

Расстилаю чистые простыни. Пытаюсь не думать о том, чего я ни сделал сегодня, а должен был. Все к черту.
Перевожу стрелки часов на час вперед – хочу чтобы быстрее наступило завтра.
Завтра наступает оглушительно и внезапно. Пытаюсь не думать о вчера. Плечо предательски ноет. Слышу мелодию входящей sms. С нетерпением, сравнимым только с вскрытием ребенком новогоднего подарка, вскрываю виртуальный конвертик.
Герман. Он любит, когда я зову его Гера. Мне не важно как он зовет меня. Лишь бы он звал МЕНЯ.
«Доброе утро. Грустно без тебя ((. Когда проснешься, позвони»
Набираю уже знакомый номер. Он сбрасывает и перезванивает сам.
- Привет.
- Привет, спасибо.
- За что?
- За то, что скучаешь без меня. А цветы до сих пор не завяли.
- Вот видишь, я говорил же. Что будешь делать?
- Не знаю. Изобретать вакцину от СПИДА.
- Можно к тебе присоединиться?
- Конечно. Помощь никогда не лишняя – твоя помощь.
- Может, в кино сходим?
- Ой, давай. Обожаю кино. Честно. А что идет?
- Не знаю. Давай вслепую.
- А это как?
- Ну идешь и берешь билеты на ближайший сеанс.
- Как русская рулетка…
- В этом вся и интрига. Вдруг фильм окажется скучным, и нам придется развлекать друг друга самим.
- Звучит многообещающе…
Фильм оказался скучным.

* * *
Я опять очень худой. Ставлю себе диагноз – анорексия. Есть не могу и не хочу. Пью очень много молока.
Максим сегодня до странного очень много улыбается.
- Что с тобой? Ты весь цветешь.
- Сам не знаю. Я расстался с Левой.
- Что? – я немного в замешательстве.
- Я ведь его совсем не любил. А тут он еще не звонил долго.
- Но ведь он же любит тебя!
- Он говорит так. Я тоже говорю так. Но реже, чем он.
- И как ты его бросил?
- Я не бросал его, это он меня бросил.
- Быть такого не может. Почему?
- Мы разговаривали с ним по телефону. Поссорились из-за чего-то. Я сам уже не помню. Ну вот он и говорит: «Нам нужно расстаться». Представляешь?
- Нет, если честно. Вы еще помиритесь.
- Я не хочу.
- Почему?
- Мне бросать его самому жалко. Да ты сам знаешь… Мне все ровно спокойно. А если бы я бросил – ему бы больно было. И я себя сволочью бы чувствовал.
- Все равно обидно, когда бросают тебя, а не ты.
- Может быть. Но не сейчас.
Неужели и я смогу так спокойно расстаться. Вряд ли. Все-таки, Максим молодец. Все равно долго один он не будет. Это точно. Максимальный срок – месяц. По крайней мере, так думаю я.
/многоточия, молчание/…
…Слишком много телефонов удалено из моего справочника. Слишком много я хочу забыть. Куда они все интересно попадают – эти удаленные номера? В какой-то свой мир – навсегда теперь ненужных и забытых контактов?
Больше не хочу никаких вопросов. Всех ответов я все равно не знаю. Всех ответов не знает никто.
Провожу рукой по мокрым волосам. Забираюсь под одеяло, но не сплю. Просто лежу и лелею свою сладкую беспомощность. Не в общем, а в данном случае – именно сейчас.
Именно сейчас звонит телефон. Как-то надрывно, отчаянно и тревожно. Я всегда чувствую такие звонки. На них очень больно отвечать, но нужно. К сожалению, а, может, и к счастью, подойти я не успеваю. Звонки оборвались так же резко, как и начались. Ну и ладно. На всякий случай выключаю телефон.
Ложусь обратно в кровать и закрываю глаза. Открываю глаза. Решаю позвонить Герману.
- Алло, - сонно, но не зло отвечает он.
- Ой, ты что, спал уже?..
- Ну было немного. Что случилось?
- Почему обязательно должно что-то случиться? Просто телефон звонил, а я подойти не успел. Думал, ты может…
- Понятно. Хочешь, приезжай ко мне.
- Хочу. Но не приеду.
- Почему?
- Мне вставать завтра рано. Пообещал Максиму сходить с ним к окулисту. Он врачей боится.
- А ты успокаиваешь его?
- Нет, почему… просто вместе веселее. Ладно, спи дальше. Спокойной ночи. Я люблю тебя.
- Я люблю тебя.
Я очень мало в своей жизни говорил: «Я люблю тебя». Сейчас я тоже редко произношу эти слова. Совсем не потому, что это не так, и совсем не потому, что боюсь любить. Просто, наверно, это не та фраза, которую нужно говорить часто. Такие вещи нужно чувствовать, а не кричать. Когда ты кричишь на весь мир Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, в большинстве случаев ты… ну если не врешь, то заблуждаешься. Опять же, так думаю я.

* * *
- У него сегодня много работы. Сказал, что обязательно позвонит.
Обязательно буду ждать.
Оля разлила уже остывший зеленый чай по чашкам.
Оля – моя хорошая знакомая. Когда-то мы были с ней хорошими друзьями. Теперь только знакомые. Жаль.
- И сколько вы уже с ним вместе?
- Чуть больше двух месяцев. Не сочти за пошлость, но я счастлив.
- Ты молодец.
- А у тебя как дела с Ваней?
Ваня – ее бывший/настоящий парень.
- Как всегда. Мы вместе. На фоне нашего перманентного расставания.
- Все-таки, ты сильная.
- Издеваешься? Была бы я сильной – давно бы уже послала его.
- В этом и есть твоя сила. Тебя хватает на это терпение. Слабый не выдержал бы и сломался, а ты держишься. Это ты молодец.
- Спасибо. Тебе бы психоаналитиком работать.
- Ты мне не первая говоришь это. Я всегда всех пытаюсь успокоить. Только себя никогда не могу.
Мы засмеялись.
«Хорошо, что я люблю. Хорошо, что меня любят» - почему-то подумал я.

* * *
В комнате играла какая-то черно-белая музыка. Что-то близкое к ретро.
Герман молчал и курил. Он вообще редко курил. Я смотрел куда-то в сторону. Это было странное молчание – неподвижное, напряженное и гнетущее. Я чувствовал это. Он чувствовал это. Я судорожно перебирал темы для разговоров. Наверняка, он делал тоже самое. Стало очень грустно. Что-то надломилось между нами. Я не мог найти никаких причин этому. Их не было. Просто перегорело. Точнее, перегорало. Такие вещи не хочется комментировать и принимать, но они неизбежны. Наверно.
Все же мы поцеловали друг друга на прощание – холодно, но нежно. И улыбнулись. Мы понимали – это временное состояние. И это было не самоутешение. Надломилось – это еще не сломалось. А значит можно скрепить снова. Даже еще прочнее, чем было.
/многоточия, молчание/…
…Как же холодно! Кажется, я не чувствую ног.
Я возвращался домой от Максима.
Наши отношения с Германом по-прежнему были не определены. В принципе, как и все в этом мире. Мне было темно, одиноко и холодно. Внутри и снаружи себя. Только одно могло спасти меня. И спасло – мне позвонил Гера. Наверно, это было ужасно – но эмоционально я зависел от него больше, чем я мог представить и осознать. Все же я был рад.
Почему любовь причиняет боль? Почему мне нравится ее терпеть?
Потому что это прекрасно – ответил я сам себе. И в этом была своя доля садомазохизма. Опасного, но необходимого.
- Алло…
- Алло, я скучаю. Где ты? Я скучаю, - услышал я знакомый и любимый голос.
- И я. Я тоже скучаю. Я иду домой от Максима.
- Давай встретимся. Приезжай ко мне.
- Хорошо. Я буду где-то через полчаса. Только вызову такси.
- Хочешь, я встречу тебя, и мы пойдем вместе?
Я хотел.
- Не бойся, я смогу добраться сам. Я уже большой мальчик.
Добраться этой ночью до Германа я так и не смог. И уже не смогу никогда. Этой ночью меня убили. Я не знаю, кто это сделал. Они окружили меня слишком резко и слишком внезапно. Мне не смог помочь даже мой газовый баллончик. Он был единственным средством моей защиты. Их было 7 человек. И их было больше. И они были сильнее. Я даже пытался убежать, но круг был слишком прочен. Меня били. Меня оскорбляли. Меня ненавидели. Просто так. Потому что им нечего было делать. Меня завели в какую-то подворотню. Я даже кричал. Как я кричал! Но никто, слышишь, никто не помог мне. Только погасли несколько одиноких окон в соседних домах. А дальше домов уже не было.
Хорошо, но оставшейся боли я не чувствовал. Я был без сознания. Они повесили меня на забор. В ладони мне вбили какие-то ржавые гвозди. Я умер от потери крови. Или от заражения. Или от того и другого. Я не знаю точно. Это было изощренное убийство.
Меня нашли какие-то дети, играющие во дворе, и зачем-то забежавшие в эту подворотню. А позже известная схема – милиция, скорая помощь, шок и много слез. Фальшивых и искренних. Искренних все же намного больше. Спасибо. Все газеты будто сошли с ума. Чего они только не писали… Мое убийство они назвали распятием.
Может быть, они правы. Может быть, нет. Мне уже не узнать.
Точно в кино. Масштабно, необычно и концептуально.

Прости меня за мою смерть.
Я люблю тебя.